Страшно себе представить. Нет, ни одному вымпелу бедолаги Кенни не оторваться от плотно севших им на хвост преследователей. Русские мертвой хваткой вцепились в свою жертву и безжалостно ее добивали, отгрызая от тела несчастной дивизии один кусок (корабль) за другим…

— Адмирал, мэм, авианосец 30-ой «линейной» получил критические повреждения, начата экстренная эвакуация экипажа, — дежурный снова ударил ножом для колки льда прямо в сердце Элизабет. — К сожалению эскадрильи с «Дуайта Эйзенхауэра» не смогли сдержать напора русских МиГов и были ими рассеяны… Ранее обездвиженный дивизионный авианосец оказался окружен тяжелыми крейсерами и линкорами противника и начинает получать по корпусу сотни зарядов плазмы. Он обречен, мэм… Ни один корабль без защитных полей не может выдержать серию ударов таких мощных орудий, какие бьют сейчас по «Эйзенхауэру»… Единственное радует, что у экипажа авианосца есть хотя бы время на эвакуацию…

— Все что им осталось это надеяться на жалость русских — поэтому горе всем нам и позор! — гневно воскликнула Элизабет, которая не могла вынести одного вида горящего республиканского корабля.

Контр-адмиралу не приходилось за всю свою жизнь быть свидетелем ничего подобного. Пусть Уоррен и не участвовала в огромном числе экспедиционных кампаний, как какой-нибудь Дэвис или Итан Дрейк, но стычек и сражений повидала на своем веку немало. Бывали тяжелые битвы, бывали — жестокие и беспощадные, когда ни одна из сторон не хотела отдавать сектор и сражалась из последних сил. Но то, что наблюдала Элизабет сейчас, было настолько ужасным и невозможным для осознания, что девушка не могла здраво оценить происходящее.

Гибель одного за другим шести американских боевых кораблей, уничтожение экипажей, уничтожение практически всей истребительной авиации 30-ой «линейной» — все это происходило будто во сне. Ну не может целая эскадра Республики бежать, изредка отстреливаясь, так легко погибать, да еще и простить о помощи!

Голос контр-адмирала Джейка Кенни стоял в ушах Элизабет с тех пор, как она услышала первую фразу «Лиза, умоляю, вытащи меня и моих ребят!». Уоррен в какой-то момент осознала, что перестала ненавидеть и презирать Кенни, настолько ей стало жалко этого человека…

— Адмирал, мэм, новые оперативные данные по 30-ой «линейной» дивизии, — продолжил доклад дежурный офицер.

— Слушаю…

— Флагманский линкор «Алабама» получил повреждения силовых установок — замедляет ход… Тяжелый крейсер «Омаха» выбросил белый код-сигнал о сдаче в плен… Линейный корабль «Норфолк» — обездвижен, все четыре силовые установки выведены из строя — продолжает отстреливаться…

Тебе нужно принять решение Лиза, — Уоррен мысленно обратилась сама к себе. — Атаковать или остановиться? Героически погибнуть или сохранить жизни своим людям?

— Только что поступили свежие данные, мэм, — в размышления контр-адмирала снова вмешался голос дежурного, — дивизионный авианосец «Дуайт Эйзенхауэр» — уничтожен в результате сдетонировашего топливного отсека!

Это было последней каплей.

— Вымпелам 25-ой — слушать меня, — контр-адмирал включила общий канал связи с дивизией. — Выстроиться в атакующий «клин», дредноуты в центр и первую «линию»… Пришло наше время! Приказ — атаковать и уничтожить все до одного русские корабли!

Глава 17

— Огонь прекратить… Предоставьте возможность оставшимся челнокам спокойно выйти из ангаров, — вице-адмирал Хиляев отдал команду канонирам своего линкора и соседних, стоящих рядом кораблей, остановить обстрел горящего американского авианосца.

Смысла палить по «Дуайту Эйзенхауэру» не было никакого, только что один из его топливных резервуаров, расположенный рядом с силовыми установками на средней палубе, получил точный прилет заряда плазмы из главного калибра «Ретвизана», отчего находящиеся там несколько десятков тонн интария вполне предсказуемо сдетонировали. Сильнейший взрыв потряс корпус авианосца 30-ой дивизии, в результате чего четверть его кормовой части частично отвалилась, частично испарилась в космическом пространстве.

Корабль еще жил и даже продолжал местами функционировать, но это была скорее агония, через несколько минут детонация уже на оставшихся неповрежденными палубах продолжилась серией малых взрывов и разгерметизацией одного за другим модулей и отсеков. Эвакуация экипажа «Эйзенхауэра» между тем проходила в экстренном режиме. Командир авианосца еще до взрыва связался с нашим комдивом и попросил время на то, чтобы в безопасности покинуть корабль. Это произошло за мгновение до меткого попадания наших артиллеристов в топливный бак.

Адмирал Хиляев согласился выпустить американских моряков, но тут произошла детонация и «Дуайт Эйзенхауэр» наполовину исчез в яркой вспышке. Дамир Ринатович приказал немедленно прекратить обстрел и дать возможность членам экипажа на эвакуационных шаттлах покинуть еще обитаемые модули корабля. Брать в плен почти полтысячи моряков противника Хиляев не собирался — возни с ними, да и куда такую ораву определять…

Черноморский флот при любых обстоятельствах, чем бы не закончилось сражение, вынужден будет покинуть «Бессарабию», поэтому за судьбу американцев Дамир Ринатович не переживал — их летающие челноки скоро подберут своих же, когда в сектор перехода подойдут остальные группы 4-го «вспомогательного» флота Парсона. Поэтому вице-адмирал просто дал возможность американским морякам покинуть гибнущий корабль, а сам записал на счет «Ретвизана» новую победу.

Авианосец уничтожить — это серьезно! Несомненная потеря для любой дивизии, даже АСРовской, где во флоте никогда не испытывали нехватки кораблей подобного класса. Огромная летающая база для двух сотен боевых машин являлась ключевым стратегическим объектом. Любая дивизия, обладающая превосходством в истребительной авиации, приобретала статус «ударной» по своим общим боевым характеристикам. Мощь одного авианосца негласно приравнивалась к мощи трех линейных кораблей, либо целых пяти тяжелых крейсеров, с поправками конечно. Поэтому неудивительно, что для Хиляева, его офицеров и канониров уничтожение «Дуайта Эйзенхауэра» стало большим успехом.

Сейчас после гибели авианосца можно было смело заявить — 30-я «линейная» дивизия контр-адмирала Джейкоба Кенни благополучно прекратила свое существование. С учетом того, что до этого момента та же участь постигла еще шесть ее вымпелов, плюс несколько дредноутов находились на грани захвата, либо уничтожения, данную дивизию заново уже никогда не собрать. Нет, конечно, при желании командование флота, либо сам Коннор Дэвис, может дать распоряжение на восстановление 30-ой, как тактической единицы, но это будет уже совсем другая дивизия.

Она будет состоять из совершенно новых кораблей, за исключением пары-тройки эсминцев, которым сегодня похоже удастся избежать гибели.

— И уж конечно, если дивизию восстановят, то и ее командующий будет новым, — подумал Хиляев. — Кенни не простят гибель такого количества вымпелов за один бой, и с его адмиральской карьерой будет покончено. Хотя зачем я вообще думаю об этом неудачнике? Дамир Ринатович выбросил из головы мысли о Джейкобе Кенни, к тому же еще не факт, что данный горе-командир вообще выберется из заварушки, чтобы обсуждать его дальнейшую судьбу…

Хиляев посмотрел на карту, где 15-я дивизия благополучно добивала остатки американского авангарда. Нескольким легким кораблям «янки» действительно удалось оторваться от преследователей и наконец выйти из зоны обстрела в двести тысяч километров. Теперь у этих немногих счастливчиков появился реальный шанс на спасение — их силовым установкам больше не угрожали русские орудия и они могли в относительной безопасности продолжить бегство подальше от сектора перехода «Бессарабия — Таврида».

Дамир Хиляев без особого труда мог догнать данные корабли, отдав приказ собственным эскадренным миноносцам — включить форсаж и продолжить облаву. Однако малая ценность полудюжины вырвавшихся американских вымпелов его не заинтересовала, а разбивать при этом собственную дивизию наш адмирал не хотел.

К тому же русские моряки еще не разобрались с более крупной добычей. В качестве таковой числилось несколько превосходных дредноутов противника, беззащитно болтающихся в пространстве с выведенными из строя двигателями. Среди них оказались: тяжелый крейсер «Омаха», линейный корабль «Норфолк», и вишенкой на торте — флагманский линкор «Алабама» с главным «виновником торжества» Джейком Кенни на борту…

Все трое были практически обездвижены, в довесок с полностью обнуленными в результате артдуэли энергетическими полями. Только броня и орудийные платформы пока еще защищали данные вымпелы от окруживших их со всех сторон русских. На каждого американца приходилось по пять-шесть наших кораблей, напоминаю, что Хиляев за все время сражения с Кенни не потерял ни одного вымпела.

Издержки боя конечно имелись — практически у всех тяжелых дредноутов 15-ой «линейной» дивизии, так же как и у противника,